Защита кандидатских диссертаций
Защита кандидатских диссертаций в 1956 году проводилась в ФИАНе по следующей схеме. Окончательное решение принимал большой Ученый совет, председателем которого был директор института академик Дмитрий Владимирович Скобельцын. Он, собственно, и подписывал дипломы кандидатов наук. Но диссертации по существу этот совет не рассматривал, а лишь принимал к сведению протокол защиты, до того прошедшей в одной из двух своих секций. Обычно на Совет поступало несколько таких протоколов. По каждой из кандидатур осуществлялось тайное голосование. Диссертант на заседание Ученого совета ФИАН не приглашался. С ним разбирались на секции Совета, Специально для рассмотрения несекретных диссертаций в ФИАНе были созданы две секции, по ядерной и по общей физике. Я защищался в секции по общей физике.
К стыду своему, я не помню ни председателя, ни членов этого ареопага, кроме академика Григория Самуиловича Ландсберга, среди фиановцев известного как «Григе», и AM. Прохорова. Точной даты тоже не помню, что-то около 20 апреля 1956 года. Непосредственно перед заседанием сильный удар нанес мне Всеволод Сергеевич Троицкий. Он сообщил мне, что отзыв его, конечно, положителен, но с содержанием одной из глав он категорически не согласен и будет об этом говорить, выступая на защите в качестве официального оппонента. Я же был уверен в справедливости своего подхода и решил драться.
Доклад прошел хорошо. Прочитали отзыв руководителя, выступил Г.С. Горелик, казалось, все спокойно катится по давно наезженной колее успешной защиты. Предоставили слово Троицкому. И тут началось. Похвалив эксперимент, он обрушился на одно из теоретических положений диссертации. По неписаным канонам кандидатских защит мне полагалось бы смиренно благодарить за науку и кланяться, утверждая, что замечания оппонента, будучи глубоко правильными по существу, влияния на результат не оказывают, тем более, что эксперимент... Вместо этого я кинулся в бой и стал аргументировано возражать. Народ оживился. Я вижу, что Прохоров понял меня и с моей латынью согласен. Это придало мне силы. Но Троицкий не уступал. Мы сошлись у доски в яростном поединке и тут случилось неожиданное. Всеволод Сергеевич, как истый волгарь из Нижнего Новгорода, довольно явственно окал. В запале я, сам того не замечая, стал окать по-вологодски.
Лена, скромно и незаметно сидевшая в зале, где происходила защита, мне говорила впоследствии, что она испугалась не на шутку именно в этот момент. Испугалась того, что члены Совета могут подумать, что диссертант издевается над оппонентом, передразнивая его. К счастью, этого не произошло. Дав нам в течение некоторого времени «пободаться», председательствующий перешел к голосованию, которое оказалось более чем благоприятным — 11:0 в пользу соискателя. Но главный бонус был впереди. Мне дали знать, что Григе хотел бы, чтоб я к нему подошел. Он плохо себя чувствовал и не мог подойти ко мне сам. Я, не медля ни секунды, почтительно приблизился к нему. Как оказалось, он хотел выразить мне благодарность за боевую, настоящую защиту, каких теперь, увы, уже нет.
Полученный на защите урок я помню хорошо: когда положение кажется безвыходным — не сгибайся, не сдавайся, атакуй, иди в бой, но только, если ты уверен в своей правоте.
Примерно через месяц большой Ученый совет ФИАНа единодушно утвердил результаты защиты, и я стал полноправным кандидатом физико-математических наук. Мне было 26 лет. Со времени окончания средней школы прошло 9 лет. Менее, чем за 20 лет из сопливого мальчишки со Старой Башиловки, еще не умевшего писать и едва-едва научившегося читать и немножко считать, советская средняя, правда, хорошая, совсем не средняя, а также отличная высшая — в лице ФТФ МГУ — школа сделала «зрелого» научного работника, признаваемого таковым известными в его области исследований специалистами, переводы работ которого на английский язык публикуются в Америке.
Нелишне отметить, что сразу же после утверждения мне как «младшему научному сотруднику со степенью» был положен оклад в 2000 рублей в месяц. Кроме того, я получил право на педагогическое совместительство, чем немедленно воспользовался, приняв приглашение ГС. Горелика на кафедру общей физики МФТИ. С 1 сентября 1956 года по 30 июня 1962 года я проработал по совместительству ассистентом на этой кафедре.
