Осень
Дело шло к осени. Я трудился ночами, когда была более спокойна сеть силового питания и ниже уровень индустриальных помех. Наступило бабье лето. Днем тепло и прозрачно, ночью — звездное небо и холодно. Рупора антенн моего радиометра смотрят в зенит. Их эквивалентная температура близка к абсолютному нулю. Это именно то, что мне надо. Все работает, все в порядке. В ночь на 15 октября 1955 года я замыкаю цепь обратной связи. Ужас, который меня охватил, неописуем: система пошла в разнос. Прошло секунды две-три, два-три характерных времени срабатывания выходной цепи радиометра. В глубине своего отчаяния я вдруг замечаю, что характерное время выходных флуктуации стало много меньше, и тогда я соображаю, что все правильно, что так и должно быть. Отрицательная обратная связь уменьшила постоянную времени выходного устройства, соответственно должны были возрасти регистрируемые этим устройством флуктуации. Что и наблюдалось. А, значит, все работает — и работает прекрасно. Понимание этого пришло мгновенно, как удар молнии. Ощущение счастья было таким, что, казалось, сейчас лопнет грудная клетка.
В порыве восторга я придумал, смонтировал и наладил независимую схему регистрации, не охваченную обратной связью. Никогда больше у меня не было такой работоспособности. Тут же проведенная проверка показала, что истинный флуктуационный порог чувствительности в соответствии с теорией при включении обратной связи не изменяется. Самое интересное состояло в том, что выводы теории оказались справедливы и в той области параметров, где теорию, строго говоря, применять нет никаких оснований.
Остаток ночи я провел в параметрических исследованиях системы, чтобы проверить ее грубость, неоднократно выключал и снова включал ее. Утром из Москвы приехал навестить меня по поводу моего дня рождения Витя Веселаго. Он был первым, кто увидел работающий автоматический нулевой радиометр сантиметрового диапазона длин волн и поздравил счастливого автора.
Эта дата, 15 октября, неоднократно появляется на страницах этих заметок Очень не хочется придавать сему числу какой-то мистический смысл, скорее всего, это свойство человеческой памяти — запоминать события, происшедшие в день рождения.
Нет на свете более глубокого ощущения, чем то ощущение счастья, которое испытывает естествоиспытатель, когда он видит, что эксперимент подтверждает его заранее продуманные ожидания или же дает нечто новое и на самом деле никем не ожидаемое. Такова же и по характеру, и по интенсивности сила эмоций, охватывающих разработчика новой техники в момент успешного ее испытания.
