Начало взрослой жизни
Так уж случилось, что пока еще неясные контуры взрослой жизни начали у меня прорисовываться уже после третьего курса ФТФ.
На третьем курсе нас всех ждало серьезное испытание. Дело в том, что в системе педагогики академика ПЛ. Капицы большое место занимал контроль качества усвоения студентом преподаваемого материала. Казалось бы, решается эта проблема вроде бы успешно с помощью отработанной системы экзаменов, письменных и устных. Ан не тут-то было. Наш учитель совершенно справедливо считал, что оценить человека можно, только задушевно побеседовав с ним, пообщавшись на заданную тему. Важной характеристикой любого научного сотрудника является его умение кратко, но внятно изложить результаты выполненного им исследования или сделать серьезный реферат с выводами и предложениями по какой-либо научной проблеме. Следовательно, надо было придумать организационные формы экзамена, сочетающего в себе традиционную проверку имеющихся у студента знаний с неформальной оценкой его личности.
Капица нашел требуемую форму. Это знаменитый «гос. по физике» — заключительный экзамен по общей физике, вот уже 53 года подряд, несмотря ни на что, проводимый на физтехе после завершения чтения этого курса. По благополучном прохождении этого экзамена мы уже вполне официально закреплялись за той или иной базовой научно-исследовательской организацией. Это, конечно, важно, но главное все, же не в том.
Главное не в статусе и не в форме, главное — в содержании, в так называемом «вопросе по выбору». Через день-два после письменной контрольной работы, по ходу которой, кстати сказать, разрешалось пользоваться любыми материалами (записями лекций, учебниками, справочниками), всех студентов собирают в актовом зале нынешнего лабораторного корпуса. Глубоко на сцене, в левом углу этого «подиума», за небольшим столиком сидел Петр Леонидович Капица. Студенты по одному, в порядке номеров групп, а внутри группы — по алфавиту, вызывались на подиум своим семинаристом. Пока студент шел по диагонали сцены, семинарист сообщал Капице результаты письменной работы и давал краткую характеристику студенту.
Ожидая своей очереди, я сидел в «первом ряду партера», несколько сдвинувшись влево от оси зала так, чтобы быть прямо напротив Петра Леонидовича. Человек, вообще говоря, отнюдь не пафосный, он восседал в своем углу весьма величественно, подобно языческому богу в соответствующем капище. Это впечатление подчеркивал сонм мелких небожителей в виде суетящихся перед ним преподавателей кафедры. Наблюдать за всем этим было и интересно, и поучительно.
