На подъеме
Я уже писал о том, что в начале 50-х годов состоялся переезд ФИАНа из старого здания на Миуссах в новое — на Калужском шоссе. Это время совпало с самым значительным периодом в истории Лаборатории колебаний. По существу именно тогда во главе ее встал признанный лидер А.М. Прохоров.
Александр Михайлович прошел великолепную школу физфака ЛГУ и аспирантуры ФИАН. Будучи блестящим экспериментатором и прекрасным радиоинженером, он был отнюдь не лишен вкуса к теории, владел многими ее приемами и, главное, чувствовал описываемую теорией физику. Его интуиция поражала воображение, чувство нового — восхищало. По-видимому, все это в целом и объясняет решение академиков СИ. Вавилова (директор ФИАН с 1932 по 1951 год) и Д.В. Скобельцына (директор ФИАН с 1951 по 1972 год) поддержать молодого доктора наук.
Лаборатория колебаний находилась тогда на подъеме. В ней сформировалось два направления бурного роста — радиоспектроскопия и радиоастрономия, возглавляемые двумя лидерами — AM. Прохоровым и В.В. Виткевичем соответственно.
Следует напомнить, что Лаборатория колебаний ФИАН была создана в 1934 году по инициативе академика Л.И. Мандельштама, плодотворно развивавшего тогда идеи общей теории колебаний и «колебательной взаимопомощи» между различными разделами физики. Академик Мандельштам был общепризнанным главой московской школы физиков того времени, хотя никаких административных постов не занимал. Однако Лаборатория колебаний, первым заведующим которой был его друг и соратник академик Н Д. Папалекси, находилась под его сильным научным влиянием. Воззрения Мандельштама всецело разделял и подчеркивал высокий уровень колебательной культуры второй по времени, заведующий Лабораторией академик М.А. Леонтович, назначенный на этот пост после смерти академика Папалекси в 1947 году.
Итак, в Лаборатории колебаний царил культ колебаний. К концу 40-х годов этот культ окреп, взматерел, и... начал терять свой первоначальный живительный импульс.
Лаборатории грозил застой. К тому же академик Леонтович все большее внимание уделял проблеме управляемого термоядерного синтеза, концентрируя свои усилия в Институте атомной энергии (с I960 года имени И.В. Курчатова, а до 1955 года — Лаборатория №2 АН СССР), куда он официально и перешел в 1952 году. Так что радиоспектроскопия и радиоастрономия явились более чем своевременно. Эти отрасли знания были органичны Лаборатории колебаний и ее духу радиофизического подхода и колебательной взаимопомощи в исследовании явлений самой разнообразной физической природы.
Радиоастрономическая группа вскоре выделилась в самостоятельное подразделение. Это было объективно неизбежным, прежде всего потому, что сколько-нибудь серьезное развитие радиоастрономических исследований потребовало строительства больших инструментов и, соответственно, колоссальных капиталовложений. А Лаборатория колебаний под руководством AM. Прохорова приступила к созданию квантовой электроники.
Таково мое видение игры объективных сил диалектики развития физических идей, которое мы имели как факт научной жизни в 1952 году. Все это, как оно обычно и бывает, усложнялось субъективными устремлениями очень конкретных и живых людей.
