Молодой ученый
По окончании университета началась реальная взрослая жизнь. Началась она двумя большими событиями — рождением дочери и направлением на работу. Завершился этот отрезок моей жизни защитой кандидатской диссертации, когда я стал серьезным молодым ученым, и рождением сына, сделавшим меня настоящим pater familias (отцом семейства).
Студенты ФТФ, по крайней мере, приема 1947 года и специальностей «строение вещества», «физика и химия горения и взрыва», «радиофизика» состояли на учете в Управлении руководящих кадров Первого главного управления (ПГУ) при Совете Министров СССР. Так тогда называлось будущее Министерство среднего машиностроения, в просторечии известное как «Средмаш». Это управление было ответственно за разработку ядерного оружия и его производство в должных количествах, и потому руководил им лично товарищ Л.П. Берия. Осенью 1950 года, пока я со своей перебитой ногой лежал в ереванской больнице, мои коллеги-студенты четвертого курса ФТФ упомянутых трех специальностей прошли тщательное медицинское обследование в специальной поликлинике ПГУ. Характерно, что я ничего об этом не знал до того, как первый отдел ФТФ вручил мне конфиденциальное предписание пройти это обследование, что я и выполнил весной 1951 года, еще прихрамывая, но уже без палки.
Отстав по этой причине от массового потока однокурсников, я проходил обследование в одиночку и потому имел возможность внимательно оглядеться. А посмотреть было на что. Я впервые подвергался столь внимательному, хорошо организованному, вежливо проводимому и полному — от венеролога до стоматолога — медицинскому обследованию. Аппаратура также была во многом для меня новой, если не немецкой трофейной, то американской или английской. Особенно тщательно изучалась моя левая нога, что было вполне естественно. Происходило это все на первом этаже недавно построенного большого «средмашевского» жилого дома на набережной Горького и заняло два полных рабочих дня.
Из советских граждан я был там один. Одновременно со мной эту же диспансеризацию проходила большая группа жен разного возраста и маленьких детей — членов семей немецких специалистов, работавших по ядерной программе в СССР. Не задав ни единого вопроса и вообще ни с кем не общаясь, я довольно быстро уяснил, что они живут в каком-то хорошо охраняемом анклаве под Сухуми, где их мужья работают под руководством Густава Герца над проблемами, связанными с бомбой.
Я, как и мои друзья, были признаны достаточно здоровыми для того, чтобы нести службу Отечеству в составе руководящих кадров ПГУ Совмина СССР, хотя никаких медицинских заключений по проведенной диспансеризации мы никогда не видели. Информация о нашем здоровье была засекречена от нас самих. По юношескому легкомыслию мы не придали этому эпизоду должного значения и вспомнили о нем уже на выходе из университета.
