Интуиция
Предвидение невозможно без интуиции. Интуиция — дочь эрудиции, смело утверждаю я. Блестящий пример интуиции, позволившей А.М. Прохорову ввести в квантовую электронику одно из ее основных рабочих тел — рубин, ЭПР которого незадолго до того был тщательно исследован аспирантом Прохорова Сашей Маненковым.
Естественно, наши квантовые усилители создавались на рубине. Помощь Саши Маненкова и непосредственное участие в работе А.М. Прохорова невозможно оценить слишком высоко. Рабочее напряжение было всеохватывающим. Я пару раз поймал себя на том, что воспринимал цепочку фонарей вдоль Ленинского проспекта как спектр линий поглощения рубина, ставших линиями усиления. Это, восприятие, а не усиление, происходило, когда я с сыном возвращался из детского сада и пересекал упомянутый проспект на автобусе, относительно быстро едущем по Ломоносовскому проспекту.
Так или иначе, но к лету 1959 года квантовый усилитель 10 сантиметрового диапазона был готов к бою. И мы под водительством AM. Прохорова бросились в этот бой. Весной этого года в маленьком кабинетике Александра Михайловича появился полковник, кандидат технических наук, впоследствии доктор наук и генерал, Владимир Кириллович Барышев, который от имени НИИ-2 войск ПВО страны сделал очень интересное предложение, именно — конкретный план установки нашего усилителя на штатном радиолокаторе соответствующего диапазона с тем, чтобы посмотреть, что же на самом деле из этого получится. Соглашаться на это было, конечно, чистой авантюрой. Я был готов жертвовать собой.
Александр Михайлович ясно видел риск скомпрометировать большое дело. Но он видел и серьезные позитивные моменты, среди которых в случае успеха главенствующую роль играла демонстрация способности доводить конкретное дело до понятного любому начальнику конца. Его привлекала также возможность непосредственного взаимодействия с потребителем, минуя неизбежную в наших тогдашних условиях плановой экономики стадию организационно-конструкторских работ и так называемого внедрения.
Я прекрасно понимаю, что многое из того, что было жизненно важно в то время, сейчас несущественно и неинтересно. Скажу сразу же, что мы установили наш усилитель на работающей РЛС и сразу резко подняли ее потенциал. Этот эксперимент, с научной точки зрения достаточно бессмысленный, произвел большое впечатление в Военно-промышленной комиссии Совета Министров и немало способствовал укреплению авторитета AM. Прохорова в кругах соответствующих чиновников, отвечающих, в том числе, и за финансирование научных исследований «двойного назначения».
Упомянутое НИИ-2 находилось в Твери (тогда город Калинин), его полигон — невдалеке. За лето мы все подготовили, и я остался там «на зимовку». Мы — это Лена, которую А.М. Прохоров просил помочь привести в порядок УПЧ локатора, Юра Пименов, выпускник МФТИ первого приема, и Витя Сарычев, гелиевый мастер. Сарычев по моему вызову приезжал из ФИАНа ко мне на «заливку», привозя с собой жидкий гелий в транспортном сосуде Дьюара. Я работал один на полигоне воинской части.
Те офицеры, которые получили действительно хорошее инженерное образование и по-настоящему интересовались новой техникой, являются прекрасными коллегами при выполнении ясно поставленных научно-технических задач. Чем глубже они входят в науку, тем в большей мере они перестают быть военными.
Сильное впечатление оставила работа зимой в металлическом фургоне РЛС. Ватные штаны, ватная фуфайка, овчинный полушубок, валенки не спасали. Кисти рук были обнажены — этого требовала тонкая работа, да еще часто для экономии времени проводимая под напряжением. Зато каким наслаждением было начать обед 100 граммами водки, выпиваемыми залпом. Затем немедленно следовал огненно горячий борщ in quantum satis (насколько можно), потом была большая порция пожарских котлет и еще 100 грамм водки, выпиваемых медленно, с чувством, с толком, с расстановкой. Тогда в Калинине практически в любом предприятии общественного питания можно было заказать и получить порцию из шести котлеток, воспетых в свое время Пушкиным. Даже сейчас, по прошествии 45 лет, у меня выделяется пищеварительный фермент, когда я об этом вспоминаю.
Ярким было впечатление, которое оставил по себе «железный сталинский нарком» Лазарь Моисеевич Каганович, сосланный Хрущевым в Калинин. Я встречал его пару раз в жилом квартале на левом берегу Волги невдалеке от памятника Афанасию Никитину. По вечерам, практически в одно и то же время, он уныло брел домой, неся типичную советскую сетку-авоську с двумя бутылками кефира и одним батоном белого хлеба. Я думаю, что многие из последующих советских руководителей масштаба Кагановича оказались, как бы это помягче сказать, на руку несколько нечисты, в частности и потому, что они увидели, в какой нищете оказался личностно честный, ничего не накопивший «бессребреник» Каганович после снятия с высокого поста.
Я встречал Кагановича, вероятно, потому, что офицерское общежитие, где было мое пристанище, находилось недалеко от выделенной ему квартиры. В этом лежбище был, однако, письменный стол, за которым я выполнил две или три важные работы. Эти работы были посвящены способам наиболее полной реализации потенциально высокой чувствительности квантовых парамагнитных усилителей при их включении в состав приемных цепей РЛС и радиотелескопов. Пишу об этой скучной для современного читателя материи, потому что на основании этих публикаций я в возрасте 31 года был произведен из младших в старшие научные сотрудники.
