Эпизод из жизни
Вспоминается достаточно яркий эпизод из этой части моей педагогической практики. Сижу жарким июльским днем на экзамене и беседую задушевно на тему закона Ома с неким молодым человеком, каковой, как говорится, «не в зуб ногой». Поднимаю в тоске голову, смотрю в открытую для сквознячка дверь и вижу солидного дядю, который явно что-то хочет мне сказать. Разомлев от жары и тоски, потеряв бдительность, встаю из-за стола и выхожу в коридор. Там на меня немедленно обрушивается этот дядя со всей силой своего тбилисского темперамента. Сообщив, что я беседую с его сыном, и узнав, что дела его отпрыска плохи, этот тип, обращаясь ко мне по имени и отчеству, прямо и без обиняков предложил мне взятку. Я сразу же развернулся и, удержавшись, чтобы не дать ему в морду, вернулся в аудиторию, где немедленно передал экзаменуемого в руки коллег и с понятным удовольствием наблюдал издалека, как они ставят ему двойку.
Конечно, в семьях обсуждались проблемы выбора профессии для своих отпрысков. Но раньше не было толп родителей, осаждавших здание вуза. Прошло десять лет, и ситуация изменилась драматически. За металлическим забором, отделявшим нашу территорию от внешнего мира, на тротуаре и на проезжей части институтского переулка в дни экзаменов, не говоря уж о дне собеседований, клубилось множество разгоряченных родителей. Выхожу однажды после экзаменов и направляюсь на станцию Долгопрудная с тем, чтобы уехать домой, как вдруг из толпы родителей ко мне бросается некий джентльмен. Он с ходу передает мне привет из Цейлона от своего брата Вениамина Жилина, дипломата. Сынок этого джентльмена успешно сдал все экзамены, и ему ничего от меня не было нужно. Он простоев порыве радости, решил сделать мне приятное и, скажу честно, в том преуспел. Его брат, Венька, ходил со мной в один детский сад, а потом последние четыре школьных года учился в одном классе. Из этой трогательной истории видна степень проработки родителями абитуриентов всех аспектов приемной кампании в МФТИ. Я этого брата Веньки Жилина никогда до того не видел, с самим Вениамином расстался более десяти лет назад и ничего о нем не знал. Знать, что я — никому в то время не известный кандидат физико-математических наук — принимаю участие в приемных экзаменах на физтех и опознать меня, в то время не имеющего каких-либо особых примет, по словесному портрету — это нечто!
Пройдя три раза два круга преподавательского ада, к концу 1961 года я начал задумываться на вечную тему, как жить дальше. Быть ассистентом надоело, становиться доцентом, профессиональным вузовским профессором не хотелось. Работа только ради денег меня не прельщала. Не буду лукавить, половина ставки ассистента в МФТИ, что-то рублей 700-800, давала ощутимую прибавку к 2000 рублей оклада мне в ФИАНе. Но там мне обещали ив 1961 году дали должность старшего научного сотрудника с окладом в 3000 рублей. Научная работа в Лаборатории колебаний активно развивалась и в очень интересном, я бы сказал, направлении. Последний импульс к решению приостановить совместительство на физтехе носит слегка анекдотический характер. Поздней весной 1962 года я шел на большую предэкзаменационную консультацию, и надо же было так случиться, что в тот самый момент, когда я входил в здание, голубь, живший под арочным порталом парадного входа, решил отдать долг природе и поступил со мной как с бронзовым памятником какому-нибудь великому человеку. Попал он очень точно в макушку моей бедной головушки. Удар был ощутим, плечи и грудь пиджака основательно забрызганы. Легко себе представить восторг студентов, когда, появившись перед ними без пиджака, я рассказал им о происшедшем и сказал, что консультацию начну со своей головомойки. Студенты веселились, лаборантки кафедры охали и суетились вокруг меня, а я думал: «Вот знак свыше!».
