Электоральная речь
Поединок сей традиционно начался речами претендентов. Прекрасно помню, как я, несколько пафосно, начал свою речь. «Сорок лет назад, день в день, я подал документы для поступления на первый курс только что созданного высшего учебного заведения нового типа — физико-технический факультет МГУ. Мог ли я думать тогда, что в будущем, которое сейчас стало настоящим, будет серьезно стоять вопрос об избрании меня ректором Московского физико-технического института!
Огромное чувство благодарности ко всем тем, кто выдвинул мою кандидатуру, переполняет меня. Спасибо вам всем большое. Это понятно. Но я надеюсь, что также понятно и чувство ответственности перед громадным делом, чувство, которое охватывает всех нас — и вас, сидящих в этом зале, и меня, выступающего перед вами.
Ведь московский физтех — это особый вуз, его ответственность перед Родиной исключительно велика. Не мне и не вам говорить о системе физтеха, для каждого из нас это родное и выстраданное дело. Хочу лишь напомнить, что первые идеи системы физтеха обсуждались еще до войны, что решение о его создании было принято в тяжелое послевоенное время, практически сразу же после войны.
И последующие 40 лет полностью доказали жизнеспособность и плодотворность системы физтеха. Выросли крупные ученые, крупные научные коллективы. Страна высоко ценит физтех. На физтехе воспитаны десятки членов Академии наук СССР, сотни лауреатов Ленинской и Государственной премий. А это, равно как и высокий спрос на выпускников физтеха, свидетельствует о такой оценке.
Поэтому речь не идет сейчас о сохранении системы физтеха. Это самоочевидно. Речь может идти только о более полном использовании ее потенциала. В наше новое время, в эпоху революционных преобразований в нашем обществе, речь должна идти о придании нового дыхания идее физтеха! При этом все положительные начинания должны находить поддержку. Все то, что хорошо работает, должно работать. Резких реорганизаций — вне возникновения острых кризисных ситуаций — не должно быть. Соответствия требованиям времени на физтехе можно достичь только путем разумной эволюции существующего».
Такой была вводная часть моей речи. Сама речь была короткой, всего 7 страниц машинописного текста, что, как известно, эквивалентно пятнадцатиминутному чтению вслух. Но уважая себя и аудиторию, я не мог публично читать этот важный текст, как бы ни был он хорошо написан. (Я хорошо помнил известный указ Петра Великого правительствующему сенату о запрете господам сенаторам читать по бумажке, «дабы дурость каждого явственно видна стала», и был уверен в том, что коллегии физтеховских выборщиков эта формула известна).
Я проговорил минут 25 — 30.
Говорил, что вуз существует для студентов, славен своими студентами, действует во имя студентов и от их имени, а отнюдь не наоборот. Шесть лет студенчества должны быть самым счастливым временем в жизни молодого человека. Надо в полной мере восстановить «старинный Юрьев день» свободного перехода с факультета на факультет, с одной базовой кафедры на другую. Сказал и о необходимости гуманитаризации физико-технического образования, утверждая, что «без овладения общей культурой, культурой быта, культурой чтения, культурой учения, культурой общения не может быть воспитан сознательно нравственный человек и гражданин».
