Альянс Франсез
Попытавшись (за разумную плату) с помощью «Альянс Франсез» — организации, поддерживаемой МИД Франции, выучить французский язык хотя бы на начальном уровне, я быстро осознал, что времени у меня на это нет и что тогда ни Парижа, ни Франции я не увижу.
Оплакав небольшой вступительный взнос, который пришлось сделать, я положился на собственные ноги. Поужинав, я ежедневно по какой-нибудь из линий густой сетки парижского метро уезжал до конечной станции, и, сориентировавшись на местности, шел пешком в направлении к отелю «Кайре». Придя «домой» в первом часу ночи, прослеживал пройденный путь по карте Парижа. В результате, я знал Париж 60-х годов лучше, чем Москву, Ленинград, Киев и Ереван — города, которые люблю и понимаю.
Субботы я отдавал музеям. По воскресеньям, как правило, мы отправлялись в поездки по Иль-де-Франс, то есть по исторической области в центре страны, окружающей Париж и эквивалентной нашему Золотому Кольцу вокруг Москвы. Мы — это я и еще два стажера из АН СССР, оба из Ленинграда — Сережа Теплов из Института физиологии имени И.П. Павлова и некто Сорокин из Физико-технического института имени АФ. Иоффе. Теплову и Сорокину МИД Франции предоставил каждому по переводчику, один из которых, бывший минский еврей Лазаревич, был относительно молод и владел небольшим автомобилем. Именно он и возил по воскресеньям нас троих по французскому «Золотому кольцу». Расходы на бензин делили на троих, за обед каждый платил сам. Лазаревич показал нам то, до чего сами мы бы никогда не додумались. Он научил нас обедать в придорожных ресторанчиках для шоферов-дальнобойщиков. Эти ребята не любили тратить деньги попусту, но любили добротную, сытную пищу без выкрутасов и быстрое, четкое обслуживание без затей.
Лазаревичу пришлось в эмиграции зарабатывать себе на жизнь, занимаясь чем-то средним между слежкой за подозрительными иностранцами и переводом с русского на французский и обратно. Гораздо более колоритен был второй, старший переводчик Николай Павлович Ламздорф.
Барон Ламздорф, крупный и шумный мужчина лет 60-65, был племянником предпоследнего министра иностранных дел царской России Владимира Николаевича Ламздорфа (или очень правдоподобно выдавал себя за такового). Интересны были его воспоминания о том, как генерал де Голль в августе 44-го торжественно «спускался по Елисейским Полям от площади Звезды к площади Согласия». Заслуживают внимания и его рассуждения о том, что маршал Анри Филипп Петен обменял свою честь героя Первой мировой войны на жизнь Франции и миллионов французов, и потому заслуживает уважения, а не поношений и проклятий. Он не мог предвидеть, что всего через пять лет точно в таком же положении окажется и точно так же поступит другой герой другой войны — генерал Людвиг Свобода, президент Чехословакии.
Говоря о Франции того времени, не могу не отметить явно ощущаемое неприятие всего английского и американского теми французами низшего слоя интеллигентного сословия, с которыми я общался. Характерен такой анекдот. Большой группе американских туристов гид рассказывает о взятии Бастилии и о разрушении восставшим народом этого страшного символа деспотизма, в память какового события на площади возведена та колонна, которую они видят перед собой. Пожилая дама, типичная отставная учительница из американской глубинки с волнением восклицает: «Ах, бедняги, они бедняги! Ужас, просто ужас! Как же тяжело людям находиться там, в такой тесноте!».
